фан-форум "Beauty and the Beast" (с) Disney

Наконец-то я могу сказать, что закончила хоть что-то из того фанфика, о котором упоминала раньше (мне даже страшно смотреть, когда именно я это сделала). Хочу предупредить, что пока что сия вещь пишется неравномерно и как попало. (если точнее, то даже пролог у меня не закончен - часть Фортэ я выкладываю, над частью Когсворта пытаюсь работать, а Люмьер меня пока приводит в тихий ужас).
Любая критика приветствуется!
Hidden text. Click here

«Все-таки я очень одинокий человек. За все семь лет в замке не завел ни одного друга – и, вот, «рассказываю» свои переживания какой-то тетрадке! Больно уж я горд и высокомерен для дружбы. Даже с собственным оркестром отношения наладить не удосужился, поэтому приходится выяснять у флейтиста настроения в этом сборище бесталанностей. А как еще можно назвать оркестр замка, чей хозяин мало того что заставляет меня писать музыку не только для моего органа, но и для двух скрипок, флейты и арфы, но и дирижировать этим собранием идиотов! Моя игра на органе ему, видите ли, не нравится, «ты играешь слишком мрачную музыку, Фортэ» говорит этот мальчишка, и посылает меня дирижировать! Благодарение богу, сегодня оркестр был отпущен «на праздники», и у хозяина просто не будет альтернативы, кроме как меня выслушать. А если он все-таки прервет мое выступление, то ему придется искать нового композитора!».
Я посмотрел на часы. Без двадцати пяти двенадцать, надо идти в Органный зал, на это «празднование Рождества». Так, тетрадь в ящик стола, ключ в карман, вроде все – можно идти.

---

- Зачем ты вернулся в замок? – раздался голос Флейты.
Я очнулся от воспоминаний. Хоть я и не сплю, иногда нахлынывают моменты из прошлого. Ничего особенно веселого, но иногда интересно.
Я открыл глаза. Около камина стояли Флейта и незнакомый фагот, из красного дерева с серебром. Странно. Единственным духовым инструментом в замке была флейта, так кто же второй?
- Я и не планировал уезжать.
А вот голос был знаком. Он принадлежал Дариену Холмсу, скрипачу. Единственное его достоинство состояло в том, что он был англичанином.
- И почему же фагот? Был бы уже скрипкой.
Холмс резко обернулся. Поняв с кем разговаривает, фагот склонился в поклоне.
- Скрипкой быть неудобно, смычок девать некуда. Но почему фагот – объяснить не могу, не я форму выбирал.
- Её никто не выбирал! – рев хозяина и, спустя секунду, стук дверей об стену.
Если не научится аккуратно входить в зал – будет менять двери. А они хорошие, дубовые...
- Простите, принц, - легкий поклон англичанина.
- Эт-то еще кто? – хозяин остановился, глядя на духовых.
- Они из оркестра, милорд.
- А, тогда ладно, – весь оркестр принц явно не помнит.
Я начал играть. Все не могу привыкнуть к тому, что меня не прерывают на втором аккорде. Счастье-то какое!
Кроем глаза заметил, что фагот с флейтой устроились за одной из резных колонн: и их сразу не заметно, и им все слышно. Надо будет найти им занятие.

---

- Разузнайте все, что покажется интересным, - я. конечно, знаю, что понятие об «интересном» у меня и у Флейты с Холмсом вряд ли совпадут, но лучше уж так, чем не знать ничего. Потом всегда можно будет послать еще раз... да и о них самих узнаю больше. Все-таки сомнительно, что ко мне кто-то будут заходить, кроме оркестрантов и хозяина, а он пока не расположен к разговорам. Так что больше не получится относиться к подчиненным, как к неким абстракциям.
- Конечно, маэстро, - Флейта склоняется в поклоне. Холмс повторяет. Они идут к проему в стене, но на полпути фагот замирает.
- А есть кто-нибудь, кто особенно интересует вас, маэстро? – он высоко задирает голову, пытаясь посмотреть мне в лицо.
- Особенно интересует? – я удивленно переспрашиваю. Я даже не могу сказать, что знаком со всеми в замке, какое тут «особенно интересует»? Хотя, дайте подумать...
– Да. Когсворт и... - я внезапно замираю, поскольку не могу правильно описать Лику. Люмьеров же в замке двое: она и этот местный дворянин-камергер... Точно! – и Люмьер, которая декоратор.
- Хорошо. Мы узнаем о них, - серьезно кивает Холмс.
Они выпрыгивают из зала, а я внезапно чувствую резкий приступ вины: ведь когда-то даже мог назвать и Кристофа, и Лику друзьями... А пару недель назад даже не задумывался о том, что их стоит поздравить с Рождеством. Был бы человеком – покраснел бы.

---

Если я правильно определяю время, то паре оркестрантов понадобилось около двух дней, чтобы подготовить доклад. И еще минут 15, чтобы собраться с мыслями.
- В общем, все как обычно, - наконец начал Флейта. – То есть, все кто могут работать на прежних должностях – на них и находятся, - он хихикнул. – Дворецкий сейчас пытается выяснить, кто чем стал и кто что может. Кого-то вообще потеряли, а о ком-то он пока не вспомнил.
- Он даже нам был рад. Видимо, мысль о поисках неизвестно чего в огромном замке его не прельщает, – добавил Холмс.
То есть просто пройти по комнатам, спрашивая кто живой, Когсворт пока не сообразил?
- Только он еще попросил нас поискать Анжелику Люмьер. Вообще вначале подумал, что вы с ней недалеко друг от друга находитесь, - Флейта покраснел.
- И как? Нашли? – поинтересовался я.
- Ага. На чердаке Восточной башни, - Холмс уставился в пол.
- И что она там делает?
- Не знаю. Дверь закрыта была, - голос его звучал как-то виновато. И сочувственно.
- То есть её саму ты не видел? – сюда по тому, как испуганно молчал Флейта, он на чердак не поднимался.
- Нет.
- И дверь открыть вы не пытались? – что-то во всей этой ситуации мне не нравилось.
- Мадемуазель сказала, что дверь закрыта на ключ, а в её нынешней форме она до замочной скважины не дотянется.
- Ты хочешь сказать, что она заперта на чердаке в одиночестве?
- М-м-м, наверно не совершенно одна, - Холмс попятился назад. – Что-то как будто стеклянное там прыгало. Но не говорило.
Как мило: быть запертым на чердаке среди старой мебели и елочных игрушек. Среди живых игрушек. Так и с ума сойти не долго. Хотя Люмьер всегда была немного странной...
- Еще мисс Люмьер пожалела, что не может увидеть вас в вашей нынешней форме, - осторожно добавил фагот.
- А как она сама выглядит, она не сказала?
- Нет. Да и неприлично как-то спрашивать.
- Девушек неприлично спрашивать о возрасте, - поучительным тоном заметил я. – За все остальные вопросы можно извиниться, – я посмотрел на Флейту. – А ты где бродил?
- Я, э-э, я на кухне был, - он поднял глаза. – Сидел там, слушал. Там тепло, - он совершенно смутился.
Да уж, послал мне Бог помощничков. Слова чуть ли не клещами вытягивать приходится. А вот дополнительные комментарии...
- И что слышал? – задал я наводящий вопрос.
- М-м, там, в основном, личные проблемы обсуждали. У кого нос в кран превратился, у кого глаз нет, какая-то пара стала двумя прихватками. Жаловались, что привратника не видно, а ворота не хотят открываться и жалобно скрипят, - он почесал затылок. – А, еще сплетничали о дворецком и его семье.
- А что не так в семейной жизни Когсворта? – конечно, слушать кухонные сплетни, да еще и из третьих уст – это низко, но любопытно.
- Просто он превратился в часы, каминные такие, коричневые и маятник за стеклянной дверцей, а его жена и сын стали кухонной утварью. Заварочный чайник и чашка, - Флейта несколько оживился. – С фиолетовыми цветочками. А недавно Когсворт-младший упал откуда-то: то ли с лестницы, то ли со стола, и отбил кусочек каймы сверху. Его отец вспомнил какую-то традицию: если с ребенком в детстве случилось что-то плохое, то нужно его переименовать, чтобы это «плохое» не повторилось, и предложил называть мальчика Чипом. «Осколок» в переводе с английского. Да и от имени подходит: мальчик же Кристофер, верно? А мадам Когсворт обиделась, и предложила всем взять подобные псевдонимы, поскольку она считает, что это заклятье никому ничего хорошего не принесло. И попросила называть её «мадам Поттс».
- А что в этом смешного? – не понял Холмс.
- Если мне не изменяет память, то Поттс – это девичья фамилия жены Когсворта, - я ухмыльнулся.
- Тогда хорошо, что «мадам», а не «мадемуазель», - совершенно серьезно заметил англичанин.
Смеялись мы все втроем.

----

Холмс где-то пропадал дня три, а теперь вернулся и сидит в углу, грустит. Флейта его попытался развеселить, был послан по весьма любопытному адресу, а теперь решил повторить попытку.
Я же упорно прикидываюсь настенным украшением.
- Холмс, а с кем ты был? – начинает допрос «наивный» Флейта. Видимо, итальянское происхождение сказывается: он же родом из Венеции, кажется. Или из Вероны?
- Я один был! – взвивается фагот. – Откуда тебе такая идея пришла в голову?
- Ну, у тебя вид как будто тебя кто-то бросил.
Холмс фыркает.
- Боюсь, у меня немного не те ассоциации со словом «бросил». Бросают камни, мусор, а людей «кидают».
- Сразу видно, что ты иностранец! – восклицает итальянец. – Во французском все наоборот: говорят «бросить», когда покидают человека или избавляются от дурной привычки, а «кидают» как раз камни и все остальное.
- Но это не меняет дела. Я вполне самодостаточен в плане саморасстройства. Как и в плане самоуспокоения.
- Ну, скажи. Интересно же.
- Почему? – изумляется англичанин.
- Сам подумай: ты пропадал где-то два с половиной дня, пришел весь мокрый, грустный, сидишь тут и чуть не плачешь.
Надо же, я почти не ошибся со временем!
- Я не могу.
- Что не можешь?
- Плакать. Вообще. И воду чувствовать. – Холмс вздыхает. – Я на крыше полтора дня сидел. Дождь шел, а я его только видел. Знал, что он есть, знал, что я весь мокрый насквозь, а почувствовать этого не мог, - он всхлипывает.
- Успокойся, - Флейта неловко его обнимает. – Все пройдет. Десять лет, нет, даже уже девять с половиной, и станешь обратно человеком и будешь свой дождь чувствовать. Сейчас же ты хотя бы имеешь руки, лицо нормальное. Нигде не заперт.
- Кстати, о запертых, - фагот мягко высвобождается из объятий флейты. – Маэстро! Вы же слушаете, верно? – он вглядывается в темноту, ища мое лицо.
- Да, - дальше притворяться бессмысленно.
- Вы случайно не знаете, почему мисс Люмьер говорит, что слышит органную музыку? Я с ней дня два назад говорил, до дождя как раз, и она об этом упомянула...
Я даже не знаю, что мне делать: то ли поинтересоваться, что Холмс забыл на чердаке, то ли обрадоваться тому, что у меня получилось.